Неточные совпадения
— Да как теперь прикажете:
У нас по положению
Три дня в
неделю барские,
С тягла: работник с лошадью,
Подросток или женщина,
Да полстарухи в день,
Господский срок кончается…
У батюшки, у матушки
С Филиппом побывала я,
За дело принялась.
Три года, так считаю я,
Неделя за
неделею,
Одним порядком шли,
Что год, то дети: некогда
Ни думать, ни печалиться,
Дай Бог с работой справиться
Да лоб перекрестить.
Поешь — когда останется
От старших да от деточек,
Уснешь — когда больна…
А на четвертый новое
Подкралось горе лютое —
К кому оно привяжется,
До смерти не избыть!
Скосить и сжать рожь и овес и свезти, докосить луга, передвоить пар, обмолотить семена и посеять озимое — всё это кажется просто и обыкновенно; а чтобы успеть сделать всё это, надо, чтобы от старого до малого все деревенские люди работали не переставая в эти три-четыре
недели втрое больше, чем обыкновенно, питаясь квасом, луком и черным хлебом, молотя и возя снопы по ночам и отдавая сну не более двух-трех часов в сутки. И каждый год это делается по всей России.
Засверкали глазенки у татарчонка, а Печорин будто не замечает; я заговорю о другом, а он, смотришь, тотчас собьет разговор на лошадь Казбича. Эта история продолжалась всякий раз, как приезжал Азамат.
Недели три спустя стал я замечать, что Азамат бледнеет и сохнет, как бывает от любви в романах-с. Что за диво?..
Прошла почти
неделя, а я еще не познакомился с Лиговскими. Жду удобного случая. Грушницкий, как тень, следует за княжной везде; их разговоры бесконечны: когда же он ей наскучит?.. Мать не обращает на это внимания, потому что он не жених. Вот логика матерей! Я подметил два,
три нежные взгляда, — надо этому положить конец.
Работы оставалось еще, по крайней мере, на две
недели; во все продолжение этого времени Порфирий должен был чистить меделянскому щенку пуп особенной щеточкой и мыть его
три раза на день в мыле.
В три-четыре
недели он уже так набил руку в таможенном деле, что знал решительно все: даже не весил, не мерил, а по фактуре узнавал, сколько в какой штуке аршин сукна или иной материи; взявши в руку сверток, он мог сказать вдруг, сколько в нем фунтов.
Была весна, ранняя и суровая, как зима, но в другом роде.
Недели на
три припал к холодной земле резкий береговой норд.
Кроме того, он положительно уведомил меня, что Марфа Петровна, за
неделю до смерти, успела оставить тебе, Дуня, по завещанию
три тысячи рублей, и деньги эти ты можешь теперь получить в самом скором времени.
«
Недели через
три на седьмую версту, [На седьмой версте от Петербурга, в Удельной, находилась известная больница для умалишенных.] милости просим! Я, кажется, сам там буду, если еще хуже не будет», — бормотал он про себя.
— Но с Авдотьей Романовной однажды повидаться весьма желаю. Серьезно прошу. Ну, до свидания… ах да! Ведь вот что забыл! Передайте, Родион Романович, вашей сестрице, что в завещании Марфы Петровны она упомянута в
трех тысячах. Это положительно верно. Марфа Петровна распорядилась за
неделю до смерти, и при мне дело было.
Недели через две-три Авдотья Романовна может и деньги получить.
Было в нем что-то устойчиво скучное, упрямое. Каждый раз, бывая у Марины, Самгин встречал его там, и это было не очень приятно, к тому же Самгин замечал, что англичанин выспрашивает его, точно доктор — больного. Прожив в городе
недели три, Крэйтон исчез.
Самгин знал, что она не кормила своим молоком Дмитрия, а его кормила только пять
недель. Почти все свои мысли она или начинала или заканчивала
тремя словами...
Недели через
три он думал...
— Вероятно, через две-три
недели я уеду отсюда.
— Знаете ли вы, юноша, что через две-три
недели сюда приедет ваш дядя из ссылки? Наконец, понемногу слетаются старые орлы!
Дождь хлынул около семи часов утра. Его не было
недели три, он явился с молниями, громом, воющим ветром и повел себя, как запоздавший гость, который, чувствуя свою вину, торопится быть любезным со всеми и сразу обнаруживает все лучшее свое. Он усердно мыл железные крыши флигеля и дома, мыл запыленные деревья, заставляя их шелково шуметь, обильно поливал иссохшую землю и вдруг освободил небо для великолепного солнца.
Спивак ответила, что Кутузов
недели за
три до ареста Дмитрия уехал к себе домой, хоронить отца.
Вспомнилось, как,
недели за
три до этого дня, полиция готовила улицу, на которой он квартировал, к проезду президента Французской республики.
Марина не возвращалась
недели три, — в магазине торговал чернобородый Захарий, человек молчаливый, с неподвижным, матово-бледным лицом, темные глаза его смотрели грустно, на вопросы он отвечал кратко и тихо; густые, тяжелые волосы простеганы нитями преждевременной седины. Самгин нашел, что этот Захарий очень похож на переодетого монаха и слишком вял, бескровен для того, чтоб служить любовником Марины.
Еще дорогой в ресторан он вспомнил, что Любаша
недели три тому назад уехала в Петербург, и теперь, лежа в постели, думал, что она, по доброте души, может быть причастна к убийству.
Недели через
три Самгин сидел в почтовой бричке, ее катила по дороге, размытой вешними водами, пара шершавых, рыженьких лошадей, механически, точно заводные игрушки, перебирая ногами. Ехали мимо пашен, скудно покрытых всходами озими; неплодородная тверская земля усеяна каким-то щебнем, вымытым добела.
— Зашел сказать, что сейчас уезжаю
недели на
три, на месяц; вот ключ от моей комнаты, передайте Любаше; я заходил к ней, но она спит. Расхворалась девица, — вздохнул он, сморщив серый лоб. — И — как не вовремя! Ее бы надо послать в одно место, а она вот…
— Да, как будто нахальнее стал, — согласилась она, разглаживая на столе документы, вынутые из пакета. Помолчав, она сказала: — Жалуется, что никто у нас ничего не знает и хороших «Путеводителей» нет. Вот что, Клим Иванович, он все-таки едет на Урал, и ему нужен русский компаньон, — я, конечно, указала на тебя. Почему? — спросишь ты. А — мне очень хочется знать, что он будет делать там. Говорит, что поездка займет
недели три, оплачивает дорогу, содержание и — сто рублей в
неделю. Что ты скажешь?
Недели две-три с Дроновым очень дружилась Люба Сомова, они вместе гуляли, прятались по углам, таинственно и оживленно разговаривая о чем-то, но вскоре Люба, вечером, прибежав к Лидии в слезах, гневно закричала...
Эти два часа и следующие три-четыре дня, много
неделя, сделали на нее глубокое действие, двинули ее далеко вперед. Только женщины способны к такой быстроте расцветания сил, развития всех сторон души.
Как пойдут ясные дни, то и длятся
недели три-четыре; и вечер тепел там, и ночь душна. Звезды так приветливо, так дружески мигают с небес.
В другой раз она указала ему две-три дыры на барском платье от моли и сказала, что в
неделю раз надо непременно встряхнуть и почистить платье.
— Что:
недели три-четыре, а может быть, до осени дотянет, а потом… водяная в груди: конец известный. Ну, вы что?
— Что это, братец, через две
недели, помилуй, вдруг так!.. — говорил Обломов. — Дай хорошенько обдумать и приготовиться… Тарантас надо какой-нибудь… разве месяца через
три.
В две-три
недели они объездили все петербургские окрестности. Тетка с Ольгой, барон и он являлись на загородных концертах, на больших праздниках. Поговаривают съездить в Финляндию, в Иматру.
Недели чрез
три, чрез месяц было бы поздно, трудно: любовь делает неимоверные успехи, это душевный антонов огонь.
Три дня сряду ездил он в город к Ольге и обедал у них, под предлогом, что у него там еще не устроено, что на этой
неделе он съедет и оттого не располагается на новой квартире, как дома.
— Куда
недели через
три! Управляющий говорит, что чрез две
недели рабочие придут: ломать все будут… «Съезжайте, говорит, завтра или послезавтра…»
— Пусть дают знать! — сказал решительно Обломов. — Мы и сами переедем, как потеплее будет,
недели через
три.
— Что ж? — хладнокровно сказал Штольц. — В Египте ты будешь через две
недели, а в Америке через
три.
И
недели три Илюша гостит дома, а там, смотришь, до Страстной
недели уж недалеко, а там и праздник, а там кто-нибудь в семействе почему-то решит, что на Фоминой
неделе не учатся; до лета остается
недели две — не стоит ездить, а летом и сам немец отдыхает, так уж лучше до осени отложить.
Потом,
недели через
три, велено было Андрюшке, Петрушке, Ваське обрушившиеся доски и перила оттащить к сараям, чтоб они не лежали на дороге. Там валялись они до весны.
Когда источники иссякли, он изредка, в год раз, иногда два, сделает дорогую шалость, купит брильянты какой-нибудь Armance, экипаж, сервиз, ездит к ней
недели три, провожает в театр, делает ей ужины, сзывает молодежь, а потом опять смолкнет до следующих денег.
Оба молчали. Она пока украдкой взглядывала на него и замечала перемены, какие произошли в нем в эти две-три
недели: как осанка у него стала не так горда и бодра, как тускло смотрит он в иные минуты, как стали медленны его движения. И похудел он, и побледнел.
Не раз от этих потех Тушин
недели по
три лежал с завязанной рукой, с попорченным ухарской тройкой плечом, а иногда с исцарапанным медвежьей лапой лбом.
Райский не стал спорить с ним, а пошел к профессору скульптуры, познакомился с его учениками и
недели три ходил в мастерскую.
— Oui, il etait tout-а-fait bien, [Да, вполне (фр.).] — сказала, покраснев немного, Беловодова, — я привыкла к нему… и когда он манкировал, мне было досадно, а однажды он заболел и
недели три не приходил…
На приглашение Райского и Веры переехать к ним он молчал, едва вслушиваясь, или скажет: «Да, да, только после, погодя
недели две…
три…»
Недели через
три он опять пошел в академию: там опять все молчат и рисуют с бюстов.
— Нету, нету, mon frère: [братец (фр.).] к Святой
неделе вы получили
три тысячи, и уж нет… Это ни на что не похоже…
— Есть, батюшка, да сил нет, мякоти одолели, до церкви дойду — одышка мучает. Мне седьмой десяток! Другое дело, кабы барыня маялась в постели месяца
три, да причастили ее и особоровали бы маслом, а Бог, по моей грешной молитве, поднял бы ее на ноги, так я бы хоть ползком поползла. А то она и
недели не хворала!
— Правда, в
неделю раза два-три: это не часто и не могло бы надоесть: напротив, — если б делалось без намерения, а так само собой. Но это все делается с умыслом: в каждом вашем взгляде и шаге я вижу одно — неотступное желание не давать мне покоя, посягать на каждый мой взгляд, слово, даже на мои мысли… По какому праву, позвольте вас спросить?
Колокол ударял твердо и определенно по одному разу в две или даже в
три секунды, но это был не набат, а какой-то приятный, плавный звон, и я вдруг различил, что это ведь — звон знакомый, что звонят у Николы, в красной церкви напротив Тушара, — в старинной московской церкви, которую я так помню, выстроенной еще при Алексее Михайловиче, узорчатой, многоглавой и «в столпах», — и что теперь только что минула Святая
неделя и на тощих березках в палисаднике тушаровского дома уже трепещут новорожденные зелененькие листочки.
— Александра Петровна Синицкая, — ты, кажется, ее должен был здесь встретить
недели три тому, — представь, она третьего дня вдруг мне, на мое веселое замечание, что если я теперь женюсь, то по крайней мере могу быть спокоен, что не будет детей, — вдруг она мне и даже с этакою злостью: «Напротив, у вас-то и будут, у таких-то, как вы, и бывают непременно, с первого даже года пойдут, увидите».